Сказание о Яяти

Когда вновь разгорелась война между богами и асурами за власть над вселенной, боги долго не могли одолеть своих врагов. Ушанас, жрец и наставник асуров, владел искусством оживлять мертвых, полученным им за великое тысячелетнее подвижничество. Всех асуров, которых боги убивали в битвах, он снова возвращал к жизни. Брихаспати же, наставник небесного воинства, не знал этой науки, и боги несли тяжелый урон в той войне. И вот однажды боги в смятении и страхе пришли к сыну Брихаспати, мудрому Каче, и сказали: «Окажи нам услугу, Кача, помоги одолеть коварных асуров. Ты молод и прекрасен обликом. Пойди к Ушанасу и поступи к нему в ученики. Любезным обхождением и послушанием добейся его доверия, завоюй любовь его дочери Деваяни и выведай у наставника асуров его великую тайну — умение oживлять павших в битве».

И, повинуясь желанию богов, Кача отправился в стан владыки асуров. Он предстал перед Ушанасом и сказал: «Я — сын Брихаспати, внук Ангираса. Возьми меня в ученики. Соблюдая строгий обет воздержания, я буду служить тебе десять сотен лет». Ушанас Кавья приветливо встретил сына Брихаспати, взял с него обет послушания, и Кача, став его учеником, начал, как подобает, cлужить своему учителю. Но более всего он старался угодить Деваяни, гордой дочери Ушанаса. Он собирал для нее в лесу благоуханные цветы и сочные плоды, пел ей песни, развлекал ее музыкой и пляской. Деваяни милостиво принимала эти услуги, и незаметно сердце ее склонилось к Каче.

Но вот однажды, когда Кача пас в лесу коров учителя, его увидели и сразу узнали асуры. Ненавидящие богов и Брихаспати, они убили Качу, опасаясь, как бы он не выведал у их наставника тайну воскрешения умерших. Oни разрубили тело Качи на куски и бросили на съедение волкам.

Когда вечером коровы вернулись домой без пастуха, Деваяни обеспокоилась. Кача не вернулся и ночью, и тогда Деваяни пошла к отцу и сказала: «О владыка, солнце уже зашло, в темной ночи засветился огонь на жертвенном алтаре, коровы возвратились из лесу, а их пастух Кача все еще не вернулся домой. Не случилось ли с ним беды, не погиб ли он в лесу? Я не могу жить без него, отец!»

И Ушанас пожалел дочь и, громко воззвав к сыну Брихаспати, силою своего искусства вернул его к жизни. В тот же миг Кача предстал перед наставником асуров и его прекрасной дочерью живой и невредимый. Он поведал им, как асуры убили его в лесу и бросили его тело на съедение диким зверям.

Спустя некоторое время Кача опять отправился в лес — нарвать цветов для Деваяни, и опять его увидели асуры. Они поняли, что всемогущий Ушанас оживил Качу. И чтобы навсегда покончить с сыном Брихаспати, асуры, убив его, на этот раз сожгли его тело и размешали пепел в сосуде с вином. Коварные асуры поднесли этот сосуд своему наставнику, и тот выпил вино, смешанное с пеплом Качи.

А вечером опять пришла к отцу встревоженная Деваяни стала умолять его отыскать Кaчy и вернуть ей его живым и невредимым. Ушанас сказал дочери: «Я уже оживил его один раз, когда асуры убили его и он отправился по пути умерших. Но, видно, сыны Дити снова лишили его жизни. Что же я могу для него сделать? Оставь печаль, дочь моя. Не пристало тебе скорбеть о смертном. Все смиряются — и боги, и люди, когда знамения не предстают удачи». Но Деваяни была безутешна. «Нет,— сказала она отцу,— я не могу избавиться от печали. Сын Брихаспати мил моему сердцу. И если ты не вернешь его мне, я откажусь от воды и пищи и последую за Качей».

И, понуждаемый горестной Деваяни, Ушанас, гневаясь на упрямых асуров, снова воззвал к сыну Брихаспати и попытался во второй раз вернуть его к жизни. Тогда Кача тихо подал голос из чрева учителя. Несказанно удивился Ушананас: «О Кача, как ты оказался в моем чреве?» И Кача рассказал ему обо всем: как встретили его в лесу асуры и снова убили, как сожгли на огне его тело, как смешали пепел с вином и поднесли это вино Ушанасу. Выслушав рассказ Качи, наставник асуров опечалился. Он стал думать о том, как вернуть Качу к жизни; ведь он не мог сделать этого, не погубив собственного тела. Только ценою собственной жизни он мог спасти своего ученика. Тогда ради счастья дочери Ушапас решился открыть сыну Брихаспати искусство оживления умерших. Получив от учителя этот великий и желанный дар, Кача распорол Ушанасу правый бок и явился на свет целый и невредимый. Наставник же асуров упал тогда на землю бездыханный. Но Кача, верный и благодарный ученик, тотчас воспользовался полученным даром, чтобы воскресить учителя. Он произнес должные заклинания, воззвал к Ушанасу, и тот ожил и восстал с земли, к великой радости Деваяни и Качи.

Десять сотен лет провел Кача в услужении у наставника асуров, и вот наконец настал день, когда пора было сыну Брихаспати возвращаться в обитель богов. Но Деваяни, полюбив его, не хотела с ним расставаться. И когда Качa с позволения учителя стал готовиться в дальний путь, Деваяни ему сказала: «О сын Брихаспати, я люблю и почитаю тебя, и эта моя великая любовь уже дважды спaсла тебя от смерти. Ради меня, ради моей любви к тебе отец открыл тебе тайну оживления умерших. Неужели ты отвергнешь мою любовь, мою преданность и дружбу?» Но благочестивый Кача отказал Деваяни, предлагавшей ему себя в жены. Он сказал ей: «Ты понуждаешь меня к дозволенному, о дева с чудными бровями! Ты мне милее и дороже учителя, но ведь я побывал в утробе твоего родителя, о луноликая! Разве могу я стать твоим мужем? Я могу быть тебе только братом, ты мне теперь сестра по закону. О прекрасная, я прожил здесь счастливо долгие годы, и в сердце моем нет недовольства. Я прошу тебя, о Деваяни, позволь мне следовать моему долгу и пожелай мне благополучия в пути». Но прекрасная Деваяни не хотела покориться предначертаниям закона. Оскорбленная отказом Качи, она сказала: «Ты отверг меня в угоду закону, но за это я предрекаю тебе: великое искусство моего отца не принесет тебе блага». Сын Брихаспати, выслушав эти слова, остался, однако непреклонен. Он смиренно ответил Деваяни: «Пусть не принесет мне плода эта великая наука, но она поможет тем, кому я передам мое знание». И, поклонившись Деваяни, он отправился в далекий путь к обители богов,

Исполненные радости, встретили сына Брихаспати боги. «Ты совершил великий подвиг, — сказали они ему и за это отныне ты будешь иметь свою долю в жертвоприношениях, о Кача!»

В скором времени Кача обучил богов искусству воскрешения умерших. Тогда небожители стали готовиться к новой битве с асурами. «Веди нас в бой, — сказали они Индре. — Настало время показать асурам нашу силу. Уничтожим наших врагов, о владыка!» И боги выступили в поход против асуров; Индра стал во главе небесной рати.

На пути к полю битвы Индра увидел девушек, купавшихся в лесном озере. Вмиг, обернувшись ветром, царь богов поменял местами девичьи платья и вернулся к своему войску. А девушки, выйдя из воды на берег, взяли не свои одежды. Шармиштха, дочь владыки асуров Вришапарвана, взяла по ошибке платье Деваяни, и между прекрасными девами разгорелся недобрый спор. «Как смела ты взять мое платье? — сказала Деваяни Шармнштхе. — Я — дочь наставника, и ты должна оказывать мне уважение. Не то не будет тебе ни в чем удачи, не будет блага тебе». Гордая царевна не снесла упрека и в гневе сказала Деваяни: «Ты, нищенка, не ровня мне, и не тебе соперничать с дочерью владыки асуров. Твой отец прославляет моего отца и смиренно принимает дары от него. Когда мой отец возлежит на своем ложе, твой стоит у него в ногах. Ты — дочь просящего, берущего и восхваляющего, я же — дочь прославляемого, дающего, но не принимающего». И не отдав Деваяни ее платья, Шармиштха столкнула дочь Ушанаса в колодец, бывший в том лесу, а сама ушла домой.

В то время царь Яяти, сын Нахуши, охотился неподалеку. И сам он, и его свита, и его кони утомились и изнемогали от жажды. Случилось так, что царь Яяти со своею свитой приблизился к тому колодцу, в который Шармиштха столкнула Деваяни. Царь заглянул в колодец и увидел, что он давно высох, а на дне его лежит девушка неземной красоты. Изумленный Яяти ласково спросил ее:

«Кто ты, прекрасная дева? Отчего ты лежишь в колодце и как ты попала в него? Почему ты так тяжко вздыхаешь и стонешь? Расскажи мне обо всем, что с тобою случилось?» Деваяни отвечала ему: «Я — дочь Ушанаса, наставника асуров, того, кто воскрешает сыновей Дити и Дану, погибших в битве с богами. Отец мой не знает о том, что со мною случилось. Вот тебе моя правая рука, царь, возьми ее и вытащи меня из колодца».

И Яяти вытащил Деваяни за руку из колодца, простился с нею и вернулся в свой город. А негодующая на Шармиштху дочь Ушанаса, не желая являться в столицу Вришанарвана, послала к отцу свою служанку и велела ей рассказать ему о том, что произошло у лесного озера. Служанка разыскала во дворце Вришапарвана отца Деваяни и сказала ему: «Царевна Шармиштха столкнула твою дочь в колодец у лесного озера». Охваченный гневом и скорбью, Ушанас побежал в лес и нашел свою дочь у колодца живой и невредимой. Он обнял ее и сказал: «Все несчастья в мире происходят с нами по нашей собственной вине. Не совершила ли ты, о дочь моя, какого-либо дypнoгo поступка, за который тебе пришлось расплачиваться такой ценою?»

Тогда Деваяни рассказала отцу о том, как тяжко оскорбила ее Шармиштха, назвавшая ее нищенкой и дочерью просящего, и как унизила она самого Ушанаса, и как сбросила ее, невиновную, в заросший травой колодец. Выслушав Деваяни, Ушанас не промолвил ни слова, но взял ее за руку и направился с нею во дворец царя асуров. Вступив во дворец, Ушанас приблизился к восседавшему на тронe Вришапарвану, брату Хирапьякашипу, и сказал:

«О царь, совершенное беззаконие тем отличается от плодородной земли, что приносит плоды не сразу. Но оно принесет их, и если не ты сам, то дети твои или внуки пожнут эти плоды, нет в том сомнения! И так как ты дважды покушался на жизнь ученика моего, сына Брихаспати, а дочь твоя Шармиштха пыталась погубить мою дочь, я навсегда покидаю твои владения, государь, вместе со всеми моими родными и домочадцами».

Царь асуров ответил ему: «Ты несправедлив ко мне, о сын Бхригу! О наставник, я всегда был к тебе почтителен и никогда перед тобой не кривил душою. Будь же милостив ко мне. Если ты нас покинешь, всех нас ждет неминуемая гибель, ты ведь знаешь это! Нам останется искать спасения от грозных врагов наших только на дне морском!» Но Ушанас был непреклонен. «Бегите, куда хотите, о асуры, — сказал он. — Опускайтесь на дно морское или скрывайтесь в подземном мире, но я не в силах терпеть обиды, чинимые моей дочери, ибо она любима мною и в ней одной моя жизнь. Пусть асуры склонятся перед нею и просят у нее прощения. И если я ваш наставник, если я здесь владыка, дарующий вам жизнь и спасение, пусть будет удовлетворена дочь моя Деваяни!»

И тогда Вришапарван сказал Деваяни: «Назови мне свое желание, о дочь Ушанаса, и оно будет исполнено, как бы трудно это ни было сделать». Деваяни сказала царю асуров: «Я хочу, чтобы дочь твоя Шармиштха стала моей рабыней, а вместе с ней пусть будет принадлежать мне и тысяча ее служанок. Пусть отныне она следует за мной повсюду».

Царь Вришапарван со смирением выслушал Деваяни и послал служанку за Шармиштхой. Когда царевна предстала перед отцом, он сказал ей: «Отныне ты — рабыня Деваяни, и твой долг — следовать за ней повсюду». По велению царя асуров дочь его склонилась перед Деваяни, и та ей сказала: «Вспомни, ведь я — дочь того, кто просит и принимает милостыню, ты же — дочь дающего и прославляемого. Как же ты будешь моей рабыней?» Шармиштха ответила ей смиренно: «Если ради спасения отца моего и всего племени асуров мне нужно стать твоей рабыней, я стану ею. Ведь если твой отец в гневе покинет моих сородичей, им не выстоять в битве с богами».

Так гордая царевна Шармиштха стала рабыней Деваяни, и удовлетворенный Ушанас остался с дочерью в столице царя Вришапарвана.

Много времени прошло с той поры, и однажды прекрасная Деваяни отправилась на прогулку в лес вместе с Шармиштхой и тысячью других своих прислужниц. Сопровождаемая служанками, она весело развлекалась и играла в лесу, собирала цветы, лакомилась плодами и утоляла жажду чистой водой из ручья. И когда девушки притомились и уселись отдыхать на лесной поляне, их увидел Яяти, сын Нахуши который снова приехал в этот лес на охоту. Когда он увидел прекрасную Деваяни в окружении тысячи ее служанок и красавицу Шармиштху, которой Деваяни, отдыхая положила ноги на колени, сердце его преисполнилось восхищения. «Кто вы, юные девы, блистающие неземною красотою? — спросил он их.— Из какого вы рода? Я хочу услышать ваши имена, о прелестные девы». Деваяли назвала ему себя и сказала: «А это Шармшитха, дочь царя асуров Вришапарвана, моя подруга и рабыня». И она сказала Яяти, который уже собирался уйти, удовлетворив свое любопытство: «Я узнала тебя, о царь. Это ты вытащил меня из колодца за правую руку. Никто не касался моей РУКИ до тебя — ты был первый. И потому я сама и мои рабыни принадлежим тебе. Будь моим супругом и повелителем, о великий царь».

Яяти рад был взять прекрасную Деваяни в жены, но он опасался гнева ее отца, всемогущего Ушанаса. Тогда Деваяни послала поскорей служанку за наставником асуров. И когда он пришел на ту лесную поляну, Деваяни сказала ему: «Отец мой, это — царь Яяти, сын Нахуши. Он взял меня за руку, когда вытаскивал из колодца, куда сбросила меня дочь Вришапарвана. Я хочу стать его женой, и никого другого я не изберу в супруги». Ушанас не стал противиться выбору Деваяни. Он сказал сыну Нахуши: «О царь, ты избран в супруги моей любимой дочерью. Возьми же ее, не страшись, я отдаю ее тебе. Ты берешь мою дочь по закону, и с нею ты обретешь в этом мире несравненное счастье. Только помни, царь, эта дева Шармиштха — рабыня Деваяни, и ее ты не должен звать на свое ложе». Радостный Яяти поклонился наставнику асуров, обошел его почтительно слева направо и отправился в свою столицу вместе с Деваяни и ее служанками.

Яяти поместил Деваяни и ее прислужниц в своем дворце на женской его половине, но Шармиштху они поселили отдельно, вне пределов дворца, в небольшом доме близ ашоковой рощи. И долгие годы царь Яяти наслаждался с Деваяни счастьем супружеской жизни. И наступило время, и Деваяни родила царю Яяти сына.

Шармиштху между тем мучила зависть. Она тоже хотела иметь сына. Все было у Деваяни: и муж, и дитя, жизнь же Шармиштхи была безрадостна и бесплодна. Она пожелала склонить царя Яяти к супружеству и родить ему могучих сыновей.

Однажды царь встретил Шармиштху, прогуливаясь близ ашоковой рощи. Она пошла к нему навстречу с улыбкой и, почтительно приветствовав его, сказала: «Ты знаешь, государь, что я красива и знатна родом и нрав у меня веселый и кроткий. Я прошу тебя — даруй мне сына, о великий царь». Царь Яяти ответил ей: «Я знаю, Шармиштха, что ты красива, что ты царского рода и поведение твое добродетельно. Но ты помнишь, что сказал мне наставник асуров: «Дочь Вришапарвана ты не должен звать на свое ложе».

Однако Шармиштха не хотела отступиться от задуманного. «Говорят, о царь, — молвила она, — что человеку простительны пять видов обмана — обман, когда дело касается женщины, обман во время свадьбы, обман ради сохранения жизни, обман для сбережения богатства и обман шутки ради». — «Но государь во всем должен быть примером для подданных, — возразил ей Яяти. — Если он отречется от правды, его ждет гибель. Царь должен держать свое слово, даже если ему угрожают тяжкие испытания и великие невзгоды». Шармиштха сказала: «Тебя избрала в супруги Деваяни, но я тоже избрала тебя. Деваяни — моя подруга, и ее супруг должен стать моим супругом тоже. Ты не должен отступать от этого закона».

Тогда Яяти сказал Шармиштхе: «Открой мне свое желание, дочь Вришапарвана. Просящим должно давать — таков мой царский обет». Она сказала: «Спаси меня от греха, о великий царь. Нет у меня потомства, а долг мой — иметь его, и я хочу иметь его от тебя».

И Яяти уступил Шармиштхе. Они вволю насладились любовью, и, когда пришел срок, Шармиштха родила царю могучего сына, обликом подобного небожителям.

Когда Деваяни услышала о том, что Шармиштха родила сына, она пришла к ней, терзаясь ревностью, и сказала: «Ты совершила грех, ты преступила закон, дочь Bришапарвана. Как посмела ты взойти на ложе моего супруга?». Но Шармиштха не созналась в своем прегрешении. «Некий мудрец, сведущий в законе, посетил меня, — сказала она Деваяни, — и я просила благородного брахмана даровать мне сына, чтобы не остаться мне без потомства. Из благоговения и почтительности я не решилась спросить его, какого он рода и как зовут его». Деваяни поверила выдумке Шармиштхи и, успокоенная, вернулась во дворец.

А царь Яяти между тем продолжал тайно посещать дочь царя асуров, и через некоторое время она родила ему второго сына, а потом третьего. И у Деваяни за это время родился еще один сын. Сыновей Деваяни звали Яду и Турвасу, сыновей Шармиштхи — Друхью, Ану и Пуру. Однажды Деваяни вместе с супругом отправилась в лес на прогулку, и там она увидела троих мальчиков необыкновенной красоты. «Чьи это сыновья, государь? — спросила она царя. — Они прелестны обликом и удивительно похожи на тебя». Деваяни подозвала к себе детей и спросила у них: «К какому роду принадлежит ваш отец? Как зовут его и как зовут вашу мать? Говорите мне только правду!»

И дети указали ей на царя, а матерью своей назвали Шармиштху. Они подошли к отцу, но он не посмел приласкать их в присутствии Деваяни, и дети, огорченные, с плачем побежали домой к матери.

Разгневанная Деваяни пошла к Шармиштхе и сказала ей: «Как посмела ты, рабыня, причинить мне такую обиду? Как посмела ты солгать своей царице?» Но Шармиштха отвечала ей без боязни: «Я не солгала тебе, дочь Ушапаса. Я сказала тебе правду. Я избрала царственного мудреца себе в супруги. По закону супруг подруги может быть и моим мужем, о достойнейшая из дочерей брахманов!»

Деваяни вернулась во дворец и сказала Яяти со слезами: «Ты причинил мне великую обиду, государь, и нарушил обещание, данное моему отцу. Я не останусь больше под твоим кровом ни единого дня». И она вышла из дворца, и глаза ее покраснели от гнева. Она направилась в обитель наставника асуров, царь же, смущенный, шел за нею следом, ласково уговаривая ее вернуться и забыть обиду. Но увещевания его были тщетны. Оба они добрались до обители Ушанаса, и Деваяни, склонившись перед отцом, сказала: «Закон побежден беззаконием, высокое попрано низменным! Я оскорблена Шармиштхой, дочерью Вришапарвана. Троих сыновей родила она царю Яяти, а у меня, несчастной, их только двое. Царь Яяти, прославленный своим благочестием, преступил закон, узнай об этом!» Ушанас сказал: «Если так, его ждет кара. Сведущий в дозволенном и запретном, ты искал наслаждений в грехе, о царь, и за это тебя постигнет раньше срока неодолимая дряхлая старость!» Царь Яяти в страхе перед проклятием брахмана взмолился к Ушанасу: «О всемогущий наставник асуров! Я не хотел причинить обиды Деваяни. Дочь Вришапарвана, исполненная желания, просила меня о сыне; а можно ли не нарушая закона, отказать женщине в удовлетворении ее желания? Ведь справедливо называют отказывающего в этом губителем плода. Вот почему не мог я уклониться от исполнения просьбы Шармиштхи. Смилуйся же надо много! Ведь я не успел еще вдоволь насладиться жизнью и молодостью, о брахман!» Но Ушапас не изменил своего слова. «Я сказал, о царь, и старость уже вошла в тебя, — молвил он Яяти. — Но ты можешь передать свою старость другому, если он согласится принять ее, и тогда молодость вернется к тебе».

Старым и дряхлым возвратился царь Яяти в свою столицу, откуда ушел незадолго до этого, полный сил и не ведающий недугов. Он обратился к старшему своему сыну Яду: «Проклятье Ушанаса превратило меня в старика, сын мой. Седина, и морщины, и дряхлая немощь угнетают меня ныне, а я еще не насладился вдоволь жизнью. Возьми мою старость, о Яду, и отдай мне свою молодость! Когда минет тысяча лет, я верну тебе твою юность и заберу свою старость обратно». Но Яду не согласился. «Старость тягостна, — сказал он отцу. — У старика — седина, и морщины, и дряблая кожа. Старость бессильна, старость внушает жалость. Нет, не хочу я такой участи и не обменяю на нее моей молодости». Тогда Яяти проклял Яду: «За то, что ты, мой родной сын, отказываешь мне в своей молодости, потомство твое никогда не будет владеть моим царством!».

И Яяти обратился ко второму своему сыну — Турвасу — с тою же просьбой, но и Турвасу не пожелал отдать отцу свою юность. «Нет, отец, — сказал он, — не нужна мне старость, губительница желаний и наслаждений. Старость губит красоту, разрушает радость и лишает нас самой жизни — я не хочу ее!» И второго сына проклял Яяти: «Я предрекаю тебе, Турвасу, что царство твое погибнет. Безрассудный, ты будешь повелевать лишь теми, кто не ведает закона, не чтит обычаев предков, пожирателями мяса, теми, чья кровь — как у дикого зверя».

Тогда Яяти пришел к Друхью, сыну Шармиштхи, и сказал ему: «О сын мой, возьми мою старость и дай мне свою юность. Дай мне еще насладиться жизнью, а через тысячу лет я верну тебе твою молодость обратно». Но и Друхью сказал отцу: «Что за радости у старца? Его не порадуют ни слон, ни колесница, ему недоступны ни боевой конь, ни возлюбленная дева. Нет, отец, такой участи я не желаю». Яяти проклял и Друхью: «Никогда не сбудется, о Друхью, ни одно из твоих заветных желаний. И жить ты будешь в пустынном месте, где нет ни широких дорог, ни тропинок. Ты никогда не станешь царем, и только славное имя сына Яяти останется тебе».

Царь Яяти воззвал тогда к другому сыну Шармиштхи. «О сын мой Ану, — сказал он, — возьми мою старость и мою немощь. Я верну тебе твою молодость через тысячу лет!» Но и Ану отказался: «Старый слаб и беспомощен, как ребенок. Он нечист, и нет у него сил совершать предписанные обряды. Нет, отец, твоей старости я не желаю». Яяти проклял его: «Не придется тебе радоваться своим юным летам. Ты сам одряхлеешь раньше времени, а потомки твои погибнут, едва вступив в пору зрелости».

«О Пуру, — обратился Яяти к своему последнему сыну — ты самый любимый из моих сыновей. Ты видишь, как рано постигла меня старость. Я еще не насладился жизнью. Отдай мне свою молодость, и я верну ее тебе через тысячу лет». Пуру сказал: «О государь, просьба твоя для меня священна. Я возьму твою старость, а ты бери мою молодость и наслаждайся ею, сколько пожелаешь». И радостный Яяти сказал сыну: «Я доволен тобою, о Пуру! И я предсказываю тебе: народ в твоем царстве будет всегда счастлив в своих желаниях».

И царь Яяти снова стал молодым и сильным, как прежде, и предался радостям жизни. Он совершал предписанные обряды, почитал богов, приносил поминальные жертвы предкам, одарял милостыней бедных, оделял богатыми дарами благочестивых брахманов, жаловал друзей и усмирял врагов. Но, радуясь и наслаждаясь жизнью, царь помнил, что молодости его положен предел, и отмерял минуты, часы и дни, как бережливый хозяин.

Когда прошла тысяча лет и настал срок, он сказал своему сыну Пуру: «Вот и минула моя молодость. Я вдоволь насладился жизнью и возвращаю тебе твой дар. Я доволен тобою, о сын мой, и вместе с молодостью отдаю тебе свое царство».

Но брахманы, приближенные и подданные Яяти увидели в этом нарушение закона. Его советники пришли к нему и сказали: «Пуру — твой младший сын, государь, ты не можешь отдать ему царство, обойдя старших сыновей — Яду и Турвасу, Друхью и Ану». Тогда царь объявил своему народу: «Тот, кто перечит своему отцу, не может считаться добрым сыном. Мои старшие сыновья пренебрегли просьбой отца. Только младший, любезный моему сердцу Пуру, оказался преданным и достойным сыном. И всемогущий Ушапас, тесть мой, повелел мне посадить на царство сына, который будет мне послушен». И народ согласился с решением царя.

Передав царство Пуру, царь Яяти, пройдя через обряд посвящения в отшельники, в сопровождении благочестивых брахманов удалился в лесную обитель.

А от сыновей Яяти пошли разные племена на земле. От старшего, Яду, начался род Ядавов, в котором через много веков родились знаменитые герои Баладева и Кришна; но не потомки Яду наследовали царство Пурураваса. Турвасу стал родоначальником яванов, от Друхью пошли бходжи, от Ану — млеччхи, а от Пуру — великий и славный род Пауравов, в котором появились на свет герои, покрывшие себя славой в великой битве на Курукшетре, — Кауравы и Пандавы и многие другие могучие цари и воители. И все потомки сыновей Яяти имели ту судьбу, которую он им предсказал.

А сам Яяти прожил еще много лет в лесу, предаваясь суровому подвижничеству, питаясь плодами и кореньями и утоляя жажду из лесных ручьев и озер. В неустанных покаяниях он обуздал свои страсти и смирил душу. Tpидцать лет он пил одну только воду; целый год он питался одним только воздухом и шесть месяцев простоял на одной ноге, воздев к небу руки и не двигаясь с места ни днем, ни ночью. Тысячу лет Яяти подвергал свое тело жесточайшим истязаниям и снискал наконец милость богов. Они взяли Яяти на небо и вернули ему молодость и красоту.

И еще многие тысячи лет провел Яяти в прекрасном небесном городе Амаравати , развлекаясь с богами и гандхарвами в цветущей роще Нандана, наслаждаясь чарующей красотою апсар. Но однажды Индра спросил сына Нахуши, есть ли кто-нибудь в трех мирах, кто мог бы сравниться с ним славой подвижника. И Яяти ответил: «Нет, владыка, ни боги, ни люди, ни гапдхарвы не могут со мной сравниться в святости!» Так сказал, поддавшись гордыне и забыв о смирении души, сын Нахуши, и тотчас же обретенные им на земле заслуги иссякли. И явился к нему суровый вестник небесного владыки и трижды молвил: «Сгинь! Сгинь! Сгинь!» И царь Яяти, низвергнутый с небес, упал на землю.

Но он пробыл там недолго. Изгнание с небес научило его смирению, а заслуги его внуков в суровом подвижничестве и покаянии вновь открыли ему путь в цветущие сады Нанданы.